Книга, которую мы хотим вам рекомендовать, таким самородком является. Автор, глава Народного сберегательного банка Казахстана Григорий Марченко, усилиями которого реализованы многие фундаментальные реформы в соседнем государстве, назвал свой труд не без претензий - «Финансы как творчество». Но это не маркетинговый ход, а абсолютно точное отражение того, чем занимались Марченко и его коллеги почти два последних десятилетия. Творчество интересное и очень поучительное.

Мы в России живем и умираем с твердым убеждением в том, что нет пророков своем отечестве. Никто нам не указ. Г. Марченко хоть и русский, но живет в другом государстве, а потому есть надежда, что его опыт, его представления о том, как надо проводить реформы и как выстраивать финансовый рынок, могут пригодиться отечественным чиновникам.

Сказанное выше - не рецензия на книжную новинку, а всего лишь предисловие к беседе с Григорием Марченко.

НБЖ: С чувством глубокой задумчивости закрываешь последнюю страницу вашей книги. Странно: На всем огромном пространстве бывшего СССР (если не брать страны Балтии) новые государства испытывают примерно одни и те же проблемы, связанные с реформированием экономики, финансов, социальной сферы. И только в Казахстане, как выясняется, многие из этих проблем уже давно решены. Без революций, громких отставок, кровавых разборок, без шума и пыли. Странно...

В своей книге вы не без удовольствия описываете, как это произошло. Но вопросы все же остаются. Вот вы пишете, что Россия по уровню организации своих финансов находилась далеко не на самом переднем крае экономической мысли и до сих пор не провела ряд стратегически важных преобразований. Каких, например? Переход на МСФО? Создание мегарегулятора? Пенсионная реформа?

Г. МАРЧЕНКО: Каждая страна сама решает, какие направления или реформы для нее являются стратегическими, и давать России советы я не собираюсь. Но очевидно, что консолидация банковской системы в совокупности с введением МСФО, международных стандартов внешнего аудита, укреплением (и ужесточением) надзора позволили бы создать в России банковский сектор, гораздо более устойчивый к внешним воздействиям, чем мы видим сегодня.

Создание устойчивой в долгосрочном плане многоуровневой пенсионной системы является приоритетом любого государства на данном этапе, когда чисто солидарные системы неуклонно движутся к своему банкротству в условиях снижения рождаемости и удлинения сроков жизни. Как это лучше сделать, каждая страна решает самостоятельно, но то, что в России ситуация далека от благоприятной, очевидно всем.

НБЖ: В самом начале книги вы утверждаете, что в мире не так много стран, где в банковской сфере доминируют государственные банки. По вашему убеждению, государственная собственность на банковский капитал сдерживает развитие финансового сектора. Но не следует ли внести коррективы в эту позицию сейчас, когда все громче звучат голоса в пользу укрепления позиций госкапитализма, госрегулирования?

Г. МАРЧЕНКО: По моему убеждению, государство не должно участвовать в капитале коммерческих банков. Происходящие сейчас во многих развитых странах события, когда госструктуры входят в капитал банков для их поддержки, являются чрезвычайным ответом на чрезвычайные обстоятельства и должны быть свернуты после стабилизации ситуации. Государство может и должно создавать специализированные банки в тех сферах, которые являются слишком долгосрочными или слишком рискованными для частных банков, как это и было сделано в Казахстане, где государственными являются только Банк развития Казахстана и Жилищно-строительный сберегательный банк, а все коммерческие банки - частные.

Кроме нашего банка, который был окончательно приватизирован в 2001 году, все остальные государственные банки имели серьезные проблемы и фактически обанкротились еще в 90-е годы. У нас периодически возникают предложения создать новые государственные банки, но большой поддержки они не находят, поскольку все еще помнят недавнее прошлое. В целом приватизация и национализация тоже имеют определенную цикличность, связанную или с экономическими циклами, или с политикой правящих партий, поэтому тут последнего слова ни за кем не будет - все меняется.

Успех наших банковских реформ во многом обусловлен тем, что они:
1 - достаточно долго обсуждались,
2 - хорошо готовились,
3 - политически поддерживались.
А также - не забудем о роли личности в истории - еще и потому, что в Национальном банке сложилась правильная команда.

НБЖ: Еще один ваш тезис, который явно не понравится многим представителям региональных российских банков, - он касается процесса консолидации. Вы с удовлетворением замечаете, что если в середине 90-х годов в Казахстане было 230 банков, то теперь их осталось только 35, и это сильно оздоровило всю систему. В России же, на ваш взгляд, консолидация проходила вяло, здесь считается, что небольшие региональные банки лучше работают с малым бизнесом, а ваш опыт этого не подтверждает: Вообще, спор об оптимальном числе банков для России продолжается уже не первый год. Ваши оппоненты сошлются на США, где более 7000 тысяч кредитных организаций.

Г. МАРЧЕНКО: Оптимальное количество банков должен определить сам российский рынок, но определенные параметры и требования обязаны закладывать регуляторы. У нас только половина сокращения числа банков была в результате отзыва лицензий, а вторая половина является результатом слияний и поглощений, когда были введены требования о повышении собственного капитала.

Как раз крупные банки реально больше работают с малым бизнесом и имеют в своем составе специализированные подразделения. Кроме этого, мы четко видим, что в российских провинциях есть сотни клиентов, которые недостаточно велики, чтобы предоставлять интерес для Сбербанка и ВТБ, недостаточно прозрачны для иностранных банков или выхода на международные рынки капитала и слишком велики для местных банков в своем регионе. Именно отсутствие консолидации банковского сектора в России и привело к тому, что эта ниша сейчас не перекрывается, а в ней очень много перспективных компаний.

Нурсултан Назарбаев активно поддерживал своих реформаторов

НБЖ: Нам показалось принципиально важным ваше замечание о том, что огромную роль в реформировании финансового сектора Казахстана сыграл глава государства - Нурсултан Назарбаев. Судя по тексту книги, по тем эпизодам, где вы рассказываете о его поддержке в самые критические моменты, о его участии в вашей судьбе, это действительно так. По-видимому, в переходный период от тоталитаризма к либеральной экономике без такого рода поддержки просто не обойтись. Но тогда возникает вопрос: а если нет рядом такого Назарбаева, тогда что?

Г. МАРЧЕНКО: Если бы не поддержка Назарбаева, таких реформ финансового сектора, какие прошли в Казахстане, не было бы и близко. В принципе, до сих пор ни одна из стран СНГ в таком объеме подобных реформ не провела. Я уверен, что в России гораздо больше грамотных финансистов, чем было в Казахстане в периоды подготовки и проведения наших реформ, но без политической поддержки на самом высоком уровне для того, чтобы их продвинуть через правительство или парламент, только кадрового потенциала и желания провести реформы недостаточно. Подготовку к внедрению накопительной пенсионной системы в наших странах начинали одновременно, в 1996 году. Но у нас она работает уже с 1998 года. И стабилизационный фонд, и систему гарантирования вкладов населения мы создали на несколько лет раньше, чем Россия, хотя подготовку тоже начинали почти в одно время.

Зачем карать финансистов уголовно? В Америке существуют три специальных тюрьмы, где содержат именно нарушителей финансового законодательства, отнюдь не стремясь смешивать их с уголовниками. Потому что если организованная преступность сумеет поставить себе на службу финансиста с хорошей квалификацией, то совместными усилиями они нанесут обществу очень много вреда. В специализированных американских тюрьмах для финансистов собраны хорошие библиотеки, подключен Интернет, в целом созданы очень неплохие условия жизни, однако побег карается жестоко. (:) Одна такая тюрьма расположена в Пенсильвании, а две в Калифорнии, так что и климатические условия там неплохие.

НБЖ: Мне показалось, что вы несправедливы к созданной в России системе страхования вкладов. Почему вы считаете, что и здесь «не получилось ничего толкового»? Сейчас ряд экспертов утверждает, что российский банковский рынок «зачистится» сам собой в результате кризиса. Разделяете ли вы точку зрения, в соответствии с которой после нынешних пертурбаций банковская система России станет более стабильной? И будет ли она в этом случае более готовой к реформированию системы страхования вкладов?

Г. МАРЧЕНКО: По этому вопросу я высказывался неоднократно - правильнее было бы сначала провести консолидацию банковского сектора, а потом оставшиеся устойчивые банки принимать в систему гарантирования вкладов, а у вас сделали наоборот. Идея о том, что банки можно будет «почистить» при их приеме в систему гарантирования, не очень подтвердилась - никакого серьезного сокращения количества банков или повышения их устойчивости после этого в России не произошло.

Ураз Жандосов возглавлял Нацбанк Казахстана в середине 90-х

НБЖ: О пенсионной реформе. Правда ли, что страны с развитой пенсионной системой сейчас сталкиваются с серьезными проблемами, так как частные пенсионные фонды несут колоссальные убытки из-за обрушения фондовых рынков? Как обстоят дела в этом вопросе у Казахстана? Вызвал ли кризис необходимость вносить изменения в пенсионную систему страны?

Г. МАРЧЕНКО: Наши пенсионные фонды существенную часть своих активов вкладывают в ценные бумаги, и поскольку практически все рынки ценных бумаг обвалились, вообще избежать убытков в этом году невозможно. В Чили, где накопительная система действует с 1982 года, за этот период было три года, когда средняя доходность по портфелю НПФ была отрицательной. Зато в другие годы уровень доходности был высокий, и в среднем по акциям и коммерческим облигациям доходность выше, чем по ГЦБ. Поэтому никаких принципиальных изменений вносить не надо, главное обеспечивать, чтобы у НПФ был сбалансированный и диверсифицированный портфель.

Александр Потемкин причастен к введению национальной валюты Казахстана - тенге

НБЖ: Год назад казахская банковская система переживала очень тяжелый период из-за мирового кризиса ликвидности. Тогда, если верить расхожему мнению, считалось, что она была слишком сильно «завязана» на внешние заимствования. Разделяете ли вы такую оценку? И как бы вы оценили состояние национальной банковской системы сейчас?

Г. МАРЧЕНКО: Казахстанская банковская система не является однородной - половина из 35 банков контролируется иностранным капиталом, и дочки крупнейших западных и восточных (Китай, Южная Корея) банков особых проблем с ликвидностью не испытывали. Малые и средние банки много за рубежом не заимствовали, поскольку им особенно и не давали. Наш банк тоже этим не злоупотреблял и всегда опирался на внутренних депозиторов, поэтому у нас доступ к внешним рынкам остался и после начала кризиса - мы привлекли два синдицированных займа в октябре 2007-го и в сентябре 2008 года и выпустили еврооблигации в апреле 2008 года. Три крупных банка более 60% своих обязательств привлекли на внешних рынках, и их показатели сильно повлияли на среднюю цифру по банковской системе, которая составляла около 50%. Без этих трех банков средняя цифра была бы около 30%, что много, но не чрезмерно.

Слово за слово, разговор обострился, и президент увидел, что моя кандидатура вызывает у части парламентариев явное раздражение. Тут он взял слово и сказал: «Напрасно вы наезжаете на Марченко, он специалист с серьезной квалификацией. И к делу, кстати, относится предельно ответственно: сейчас пообещал мне, что если объем вкладов на депозитах казахстанских банков достигнет миллиарда долларов, то он сбреет бороду».

Этот яркий пиаровский ход всем понравился. Журналисты потом всячески раскручивали этот сюжет: мало кто обошелся без упоминания о судьбе растительности на моем лице. И когда я бороду таки сбрил (потому что задачу мы выполнили!), то везде публиковали заметки о том, каков я стал безбородый.

Но прошло уже 16 месяцев с начала всей этой ситуации в августе 2007 года, и все банки гасят свои внешние обязательства вовремя. Кроме того, государство оказало поддержку по нескольким направлениям, и даже в условиях отсутствия доступа на внешние рынки в ближайшие 12 месяцев большинство банков с этой ситуацией справится. Для нашего банка это вообще хороший период, когда можно увеличить свою долю на рынке и подтвердить правильность своей стратегии.

НБЖ: В своей книге вы сравниваете уровень развития ипотечного кредитования в России и Казахстане. В частности, пишете о том, что Сберегательный банк Казахстана в 2005 году выдал больше ипотечных кредитов, чем российский Сбербанк (хотя население Казахстана в десять раз меньше, чем население России). С чем, с вашей точки зрения, связан низкий уровень развития ипотеки в России? И в нынешней ситуации является ли такое «отставание» бедой или удачей?

Г. МАРЧЕНКО: Кроме чисто банковских различий есть еще два важных момента, из-за которых ипотечное кредитование получило у нас большее развитие. Первое - это наличие НПФ: люди не всегда понимают, какую огромную разницу обеспечивает наличие на рынке долгосрочного частного капитала. Банки в Казахстане спокойно выпускали 10-летние облигации, которые размещались в основном среди НПФ, а затем этими длинными деньгами кредитовали ипотеку. Второе - это внесудебная процедура реализации заложенной недвижимости. Если банк соблюдает все процедуры и после трех уведомлений заемщик не гасит просрочку по кредиту, то документы предоставляются в суд, и, проверив их полноту и правильность, судебный исполнитель описывает имущество и организуются торги. Эта процедура занимает несколько недель, и это намного быстрее, чем реализация залогов только по решению суда, как в России.

Я не считаю, что уровень развития рынка ипотечного кредитования нужно привязывать к нынешней ситуации и международному финансовому кризису. Этот рынок необходим для удовлетворения потребностей части населения в финансировании жилья. Не надо путать стандартные ипотечные кредиты с теми продуктами, которые выдавались в США людям, заведомо не способным их вернуть, но при этом в течение многих лет на этом зарабатывали посредники, а теперь весь мир расплачивается за эти излишества.

Сегодня Григорий Марченко возглавляет Народный сберегательный банк Казахстана

НБЖ: И конечно, нельзя не спросить вас о том, что нас всех ждет завтра. Как долго продлится кризис? Как сильно он изменит всю архитектуру финансового рынка? Какие страны и почему пострадают от кризиса в наименьшей степени, а какие ждут тяжелые времена?

Г. МАРЧЕНКО: Не думаю, что кто-то способен точно сказать, как долго продлится кризис и насколько глубоким он будет. Какая-то ясность может наступить в начале следующего года, когда начнет работать новая администрация в США и пройдет второй саммит двадцатки. Такого кризиса мировых финансов не было никогда, и многие события происходят настолько быстро, что ни власти, ни рынки не успевают на них среагировать.

То, что архитектура мирового финансового рынка будет меняться и от биполярного мира Нью-Йорк-Лондон мы уже движемся к многополярному, это очевидно, но как быстро и как радикально он будет меняться, сказать пока трудно. Например, США стали крупнейшей экономикой мира еще в 1890-е годы, но только после Первой мировой войны, в 1920-е годы, начали переходить на расчеты в долларах, а до этого доминировал фунт стерлингов. Привычка - вещь очень сильная, и от доллара еще долго будем отвыкать.

В России дискуссии о том, можно ли приватизировать «Сбер», часто заканчиваются заявлениями о том, что этого сделать нельзя в принципе: все сразу вспоминают его социальную функцию. Но наша ситуация была идентична, и опыт показал, что государство может выйти из капитала Сберегательного банка без серьезных последствий. Я это говорю не к тому, что Сбербанк РФ надо передавать в частные руки уже завтра. Но в принципе это возможно.