В России за последние годы незаметно для многих сформировалась новая категория управленцев. Иностранцы уважительно называют их «глобальные русские», свои - «новыми западниками». Столь лестный статус - в их профессиональных заслугах. Им удалось продемонстрировать, чего может достичь в финансовой сфере человек с высококлассным западным образованием, умением нестандартно мыслить и выживать в чужой среде. Именно таким людям посвящен спецпроект НБЖ. Тем, кто смог достичь очевидного успеха на Западе и вернуться на Восток другими - с широким кругозором и большими возможностями в бизнесе.

МОДЫ И МИФЫ

У западного финансового и образовательного рынка - имидж, рождающий повышенные ожидания. Встает логичный вопрос: где здесь миф, а где реальность? «Для банковских финансистов опыт работы в штаб-квартире западного банка является очень большим плюсом, - утверждает Виктория Филиппова, руководитель департамента «Финансы и Аудит» хедхантинговой компании Cornerstone. - Еще до кризиса все ведущие банки хотели русскоязычных специалистов с подобным опытом работы. Инвестбанки в России редко совершают сделки свыше $1 млн. Получить конкретный живой опыт можно только на Западе, поэтому специалисты такого рода очень ценятся». Помимо этого подобный опыт точно позволит расширить сферу профессиональных знакомств и контактов. А заодно - и кругозор.

«Западное образование традиционно ценится благодаря развитой научной мысли в области капиталистической модели экономики, - объясняет преподаватель экономического факультета МГУ им. Ломоносова Маргарита Зобнина. - Российские вузы перенимают эти знания, поэтому они вторичны по отношению к законодателям современной экономики. Западное образование дает представление о том, как надо строить карьеру в этих условиях». Естественно, в списке достоинств западных школ значится и высокое качество образования. Они внимательно следят за этим показателем, причем большой вес имеют оценки, которые сами студенты ставят как преподавателю, так и предмету, рассказывает Сергей Каратаев, окончивший французский INSEAD и сейчас работающий в Швейцарии. Так, один из профессоров, продолжает он, был сразу заменен после того, как к качеству его лекций у студентов возникли обоснованные претензии.

Едва ли не главное отличие западного MBA от российского «собрата»: выпускник топ-школы получает на руки несколько предложений по работе. Еще одно из явных преимуществ, по мнению ведущего специалиста агентства «Юнити» Антона Куприянова, -структурированное мышление: западная школа помогает мыслить комплексно и широко, рассматривать ситуацию в развитии.

Но прежде чем ехать за образованием за тридевять земель, необходимо определиться с карьерными целями и жизненными интересами. Отдавать себе трезвый отчет: что вы хотите получить в итоге, как будете это использовать. Иначе получите не более чем расширение кругозора, которое, несомненно, полезно, но не так эффективно, как конкретные знания в «своей» области.

С ШИРОКО ОТКРЫТЫМИ ГЛАЗАМИ

Рекрутеры утверждают, что кризис не уменьшил спроса на русскоговорящих выпускников топовых школ с опытом работы и стажировок на Западе. В том числе и со стороны российских банков. Однако свежеиспеченные выпускники MBA-программ вынуждены учитывать очевидные различия, существующие между работой в западном и отечественном банках, и задаваться вопросом: насколько жизнеспособны на российской финансовой почве полученные ими навыки и впитанные корпоративные стандарты?
 

Разница проявляется даже в деталях деловой переписки, считает Виктория Филиппова: «В письме из западного банка в копии обычно стоит много фамилий - явный признак того, что ответственность размыта, решения согласуются во многих инстанциях и принимаются медленнее». Российские банкиры, напротив, готовы к единоличному принятию решения. Пусть и не всегда взвешенному, зато своему».

Анна Александрова, руководитель направления финансовых рынков кадровой корпорации Manpower, также видит серьезные различия в стандартах работы «там» и «здесь». Западная методика, поясняет она, предполагает утвержденную структуру взаимодействия, четкую и прозрачную. На ней и базируется та самая корпоративная культура, о которой в России до сих пор имеют смутное представление. Есть еще один немаловажный аспект: в зарубежных банках фактор персона-лизации и личных связей играет менее значимую роль, чем в российской системе, где велика роль субъективных оценок. «Некоторые местные компании вынуждены часто менять решения в силу того, что роль отдельно взятой личности в управлении российской структуры выше, чем в западной», -поясняет Сергей Каратаев. Западному бизнесу в принципе несвойственен элемент неожиданности, сходятся во мнении эксперты.

Однако в последнее время контраст между двумя подходами становится менее разительным. Во многом это заслуга иностранных игроков, пришедших в Россию всерьез и надолго: ради пользы дела они научились нивелировать знаки отличия в системах управления, говорит Ольга Авраменко, руководитель отдела подбора специалистов и менеджеров компании «АНКОР Банки, финансовые услуги». Плацдармом для приведения разных стандартов и культур к единому знаменателю стали российские банки, купленные несколько лет назад зарубежными финансовыми структурами. И хотя нельзя сказать, что их сделали полностью прозападными, в процессе адаптации появилась новая система управления бизнес-процессами, выстроенная на базе иностранных методик ведения бизнеса.

Именно комбинация стандартов оказывается наиболее жизнеспособной и максимально корректной моделью для ведения бизнеса в России. Глава одной из глобальных компаний Дмитрий Страшнов утверждает, что сценарии решения многих управленческих задач универсальны и гораздо меньше связаны со страновым фактором: достаточно поработать на нескольких рынках, чтобы увидеть эту универсальность.

Иными словами, всем этим плюсам западного бэкграунда сейчас уже возможно найти применение на российском финансовом рынке, рассуждают сторонники глобальной интеграции. Но обрести место под солнцем легче тому, кто делает поправку на типично российскую импульсивность в части управления, поправляют практики.

ЛЮБИТЕ ЛИ ВЫ БЕЙСБОЛ?

Может ли российский финансист построить головокружительную карьеру на Западе? И какого максимума он в принципе может достичь в зарубежной структуре? «Нет универсальной формулы успеха, но считается, что легче развиваться в американских компаниях в силу многонационально-сти самой страны, - рассуждает Сергей Каратаев. - Хотя для того, чтобы понять, где легче сделать карьеру иностранцу, надо просто посмотреть, насколько многонационален состав топ-менеджмента в компании».

Некоторые эксперты придерживаются оптимистичной точки зрения: россияне вполне способны возглавить крупные международные корпорации в обозримом будущем - через 10-15 лет. Пока им не хватает самой малости - опыта и кругозора. Хотя в топ-менеджменте глобальных компаний они попадаются уже сейчас. Иностранец на топ-позиции, к примеру, выгоден для организации, если она собирается развиваться на тех рынках, с которыми он хорошо знаком.

«Мы знаем случаи, когда российские специалисты занимали посты CFO или финансовых контролеров, - отмечает Виктория Филиппова. - Банки более лояльны к экспатам, нежели компании реального сектора, где в большинстве случаев первым лицом не может стать нерезидент». Как говорят американцы, предел - космос, уверен Филипп Горбунов: позиция CFO в нефинансовой компании за рубежом вполне реальна для российского специалиста. По его наблюдениям, в США достаточно таких примеров. В Европе с этим несколько сложнее из-за специфики каждой конкретной страны.

Если россиянин поставил себе конкретную цель - сделать карьеру в крупной корпорации на Западе, у него два пути. Во-первых, он может расти в рамках одной структуры - пусть медленно, но верно. Во-вторых, может получать «мозаичный опыт»: пробовать себя на разных рынках, развивая разнообразные функциональные навыки. Чем более глобальной является компания, тем легче россиянину «проломить» карьерный потолок. Соответственно, чем более локальный бизнес (например, сугубо англосаксонская модель), тем меньше шансов всерьез продвинуться. Потому что, признаются герои проекта, ты не ходил в те же детские сады и школы и тебя не сильно беспокоит бейсбол, регби и крикет. И если вы, к примеру, хотите остаться в США, то стоит понимать: вам придется соревноваться не только с американцами и англичанами, но и с китайцами и индусами, которые хорошо считают, не спят сутками, не сильно озабочены семейными проблемами, и если чего-то не умеют, то завтра обязательно научатся.

«Сейчас даже талантливых российских менеджеров хотят видеть не в головной структуре, а на окраинах финансовых империй, - рассказывает Антон Куприянов. - Такая тенденция складывается не из-за недоверия к способностям русских делать бизнес качественно, по западным стандартам. Рынки Европы, Америки, Австралии индивидуальны и отнюдь не всегда глобальны». Нерезиденту сложнее уяснить специфику взаимодействия финансовой структуры с госорганами или особенности взаимоотношений с потребителями. Зачастую, уверен эксперт, выходец из России сможет эффективнее работать на развивающемся рынке.

НАЗАД В БУДУЩЕЕ

Сейчас для русскоговорящих «западников» наступают золотые времена: мировые компания перемещают центр тяжести на развивающиеся рынки, в том числе и в Россию. Еще несколько лет назад многие из амбициозных финансистов, работающих за рубежом, и не помышляли о карьере в Восточной Европе, пытаясь «прогрызть» путь наверх в головных офисах известных структур. С приходом в Россию иностранных «дочек» вереницы «западников» потянулись за перспективой стремительного взлета и очень высокого, даже по международным меркам, дохода. В начале 2008 года российским управленцам с опытом работы в солидных международных банках за переход в российские «дочки» предлагали заоблачные зарплаты - в 2,5 раза больше, чем они получали на Западе.

Впрочем, ажиотажный спрос наблюдался в первую очередь на тех, кто успел проявить себя как эффективный менеджер, способный на прорыв. Этот тренд сохраняется: работодатели больше не готовы платить просто за наличие престижного диплома, который в последние годы котируется лишь как приложение к опыту и является неким гарантом, что человек знаком с «правилами» международной практики. Многие соискатели, окончившие топ-школы, убедились: даже на динамично развивающемся отечественном рынке «ловить» теоретикам нечего. Самонадеянность и вера в громкие имена альма-матер часто подводит управленцев по возвращении домой.

«Тот контингент, который приехал оттуда, считает себя суперпризом», - объясняет Анна Александрова. Но далеко не каждого готовы записать в касту «глобальных западников»: люди с зарубежным дипломом и соответствующим опытом часто невостребо-ванны  из-за того,  что,  во-первых, переоценивают свои возможности, а во-вторых, не намерены мириться с режимом ожидания более высокой позиции. Зато к явным плюсам «русских западников» иностранные работодатели относят увлеченность процессом работы, креативность и готовность к переменам и переездам.

Сегодня легче всего адаптируются в России те «возвращенцы», которые не выходят за пределы своей финансовой группы, а всего-навсего переезжают на работу в «дочку». Им не приходится перестраиваться под иной стиль работы, и при однородной корпоративной среде обитания здесь у них больше шансов продвинуться из-за более слабой конкуренции. Кризис сыграл им на руку: содержание экспа-тов стало неэффективным в жестком режиме оптимизации расходов. Такой поворот заставил по-новому оценить достоинства способных «западников», у которых на родине остались квартиры и которые не избалованы дорогим соцпакетом.

А между тем даже сейчас, когда кризис несколько понизил престиж американских и европейских финансовых структур, не каждый из стартовавших в западном банке готов пойти на работу в российскую структуру. Слишком разные культуры построения бизнеса мешают чувствовать себя комфортно. В западном банке в тебе видят личность, а не средство, уточнил один из героев проекта НБЖ.

Но на переход «западника» в российскую структуру может повлиять отнюдь не только заработная плата. Мотивируют интересный круг задач, большая ответственность в сравнении с прежним местом работы, статусность позиции. Таким образом, «высадка» в Россию многими воспринимается как отличный трамплин для дальнейшего роста.

Дмитрий ГРИКО, директор по инвестициям УК «Эверест Эссет Менеджмент»

Родился 29 сентября 1981 года в г. Пущино Московской области
Семейное положение Почти женат
Ключевая черта характера Склонность к анализу
Кем мог бы стать Физиком или биологом
Самое интересное место, где удалось побывать Амстердам
В какой стране хотел бы поработать Пока интересно в России
Книга, которую рекомендовал бы «Опционы, фьючерсы и другие производные финансовые инструменты» Джона Халла
Чему хотел бы научиться Ходить под парусом

В судьбе Дмитрия Грико определяющую роль сыграли две страны - Россия, в которой он родился, и США, где он прожил большую часть сознательной жизни. В Америке Дмитрий впервые оказался в 1991 году. Тогда он уехал вместе с отцом в Балтимор. И до окончания школы вел весьма необычный образ жизни: год в Штатах, год на родине. Теперь со знанием дела может рассуждать о качестве российского и американского школьного образования. Сравнение, по словам Грико, в пользу «отечественного производителя». Всякий раз по приезде в Россию догонять одноклассников было крайне сложно. Школу Дмитрий окончил в России, но документы подал в американские университеты. На дворе был 1998 год, и в Штатах будущий финансист увидел несравнимо большие карьерные перспективы.

Поступил Грико в Towson University, который располагался неподалеку от Балтимора. В качестве специализации выбрал бизнес-администрацию, предполагая, что это нечто вроде MBA. Но все оказалось прозаичнее: на факультете готовили менеджеров низшего звена, и через год Дмитрий перевелся на экономический факультет. Уровень университетского образования вопросов не вызывал. Радовала возможность брать сколько угодно курсов по выбору. И так как ему хотелось как можно быстрее начать работать, он получил степень бакалавра за два с половиной года.

К тому времени Дмитрий начал активно следить за финрынками. И устроился аналитиком по фьючерсам и опционам в Bloomberg LP, переехав в Прин-стон, штат Нью-Джерси. Bloomberg стал для вчерашнего выпускника отличной базовой школой: в университете на серьезном уровне преподавались макро- и микроэкономика, а работать пришлось в смежных финансах. «Проработал я там год. Это все-таки в наибольшей степени информационное агентство, нежели финансовый институт. Поэтому, как только понял, что могу делать что-то большее, ушел», - объясняет Дмитрий.

Он получил предложение от Deutsche Bank в Нью-Йорке стать аналитиком по конвертируемым облигациям. Начал работать с трейдерами, риск-менеджерами, строить модели, активно торговать на бирже. «Я учился у коллег. Они знали, чего хотят, и умели делать деньги. То, что я этому научился - брать риски и приносить компании доход, -мое главное профессиональное достижение в Deutsche Bank», - уверен Грико.

В вопросе о том, могут ли россияне сделать карьеру на Западе и не маячит ли над ними очевидный карьерный потолок, Дмитрий придерживается оптимистической точки зрения. По крайней мере, в финансовой сфере явных ограничений и дискриминации по отношению к нерезидентам он не заметил. По его глубокому убеждению, для работодателя принципиальное значение имеет один-единственный критерий - финансовый результат. Но это, оговаривается Грико, специфика профессии.

В 2005 году двое выходцев из Deutsche Bank организовали собственный хедж-фонд и пригласили Дмитрия стать там единственным трейдером. «Это была еще более интересная работа. Во-первых, мы начинали с нуля. Во-вторых, использовали полный спектр финансовых инструментов, занимались стратегиями относительной стоимости. Здесь многое зависело от моих решений, -рассказывает он. - Мы начали с $10 млн в управлении. И за три года доросли до $260 млн. Неплохой результат».

Осенью 2008 года Дмитрий принял решение вернуться домой. Причин было несколько. В Штатах вовсю бушевал кризис. И перспективы - рыночные, финансовые и карьерные - оказались под большим вопросом. «С рынков пропала ликвидность, начались проблемы с финансированием, многие используемые нами стратегии потеряли смысл», - описывает ситуацию Грико. Но были и другие мотивы. На тот момент Дмитрий жил в Штатах уже десять лет, причем последние годы были отданы исключительно карьере. А с Россией связывали не только воспоминания детства или ностальгия. Здесь были семья и многочисленные друзья. К тому же, бывая наездами на родине, Дмитрий обращал внимание на российский рынок, и когда понял, что в Москве у него может быть гораздо больше возможностей, сомнения отпали.

В Россию Дмитрий приехал в начале нынешнего года, причем конкретных предложений по работе он не имел. Еще в Штатах вел переписку с «дочками» зарубежных банков. «Им очень нравился мой западный опыт работы, западное образование, но в тот момент ни одна «дочка» новых сотрудников не нанимала. Хотя я уверен, что в стабильные времена «западнику» найти работу в представительствах международных компаний легко: они ищут именно таких людей, - рассуждает Грико. - Что касается российских работодателей, то здесь все было сложнее. Да, их интересовал мой западный опыт. Но, с другой стороны, они боялись отсутствия опыта работы в России, того, что я не знаю местную специфику». В итоге на поиск работы на кризисном рынке у Дмитрия Грико ушло более полугода. Но сейчас, по его словам, он нашел что искал.

Андрей ЛИТВИНОВ, старший вице-президент финансовой группы «Лайф» (Пробизнесбанк)

Родился 6 июня 1967 года в Одессе
Семейное положение Женат, имеет дочь
Ключевая черта характера Упорство
Кем мог бы стать Путешественником
Самое интересное место, где удалось побывать Пустыня Атакама в Чили
В какой стране хотел бы поработать В Таиланде, Эквадоре
Книга, которую рекомендовал бы «Сила настоящего момента» Эрхарта Толле
С кем хотел бы познакомиться лично С Далай-ламой
Чему хотел бы научиться Летать

Андрей Литвинов должен был пойти по родительским стопам и стать врачом. Но в дело вмешалась судьба. В латвийскую школу, в которой он учился, пришел запрос: нужно срочно откомандировать лучшего ученика поступать в Университет дружбы народов. Литвинов сдал химию на «отлично» и как золотой медалист сразу был зачислен на факультет физико-математических и естественных наук. Так, благодаря стечению обстоятельств в 1984 году он оказался в Москве. Интересно, что в рассказе о своей жизни слово «судьба» Андрей Литвинов повторял регулярно.

«Университет дружбы народов был уникальным учебным заведением: около 75% студентов были иностранцами. Я жил в одной комнате с ребятами из Эквадора, Анголы, Габона, Мексики, -вспоминает Андрей. - Мексиканец помогал учить испанский, анголец - португальский, так что к моменту выпуска помимо диплома химика я получил три диплома переводчика (еще и английский). Тогда у меня был снят барьер к языкам в принципе». Открывать мир помогали и поездки - например, в Северную Корею на фестиваль молодежи. Или в Штаты, где студенты из разных стран исследовали Колорадо и Юту.

В 1990 году Литвинов поступил в аспирантуру, но отучился там всего год. Ему предложили работу в посольстве Чили в Москве. Это была уникальная возможность, пришедшая из ниоткуда. В посольстве Литвинов отвечал за административный блок. В частности, помогал организовывать государственный визит президента Чили в Россию, решал административные вопросы экс-главы ГДР Эриха Хонеккера, получившего политическое убежище как раз на территории посольства Чили.

Через три года жизнь преподнесла ему новую возможность. Из Англии позвонил однокурсник, работавший в Andersen Consulting, и сказал, что они ищут людей в Москве. Андрей прошел интервью и получил работу консультанта в лондонском офисе. Через два года вернулся на родину развивать местный бизнес. В московском представительстве как раз запустили новое стратегическое направление. Были интересные проекты с РОСНО, Ингосстрахом, ВГТРК. Еще через два года ему предложили вернуться в Англию. «Этот опыт дал мне понимание того, как работает крупный бизнес. Но консалтинг - сфера специфическая: чтобы у клиента что-то изменилось, тебе надо бежать в два раза быстрее, как говорили в «Алисе в стране чудес», - объясняет Литвинов.

Через год он понял: пора в бизнес-школу. Свое будущее видел в Европе, не в Америке, поэтому документы подавал только в London Business School и INSEAD. Поступил в обе, выбрал Францию. Не из романтических соображений. Программа в INSEAD длится год, а не два: Андрей хотел финансировать обучение самостоятельно, и денег хватало как раз на год. «Это был лучший год в моей жизни, хотя учиться было крайне сложно. Учеба и общение были настолько интенсивными, что такого больше никогда не будет. Сейчас трудно себе представить эту нагрузку и этот сгусток энергии. Когда за неделю надо прочитать 20 книг, поневоле учишься расставлять приоритеты. Это была жесткая школа тайм-менеджмента», - рассказывает он. Еще один приобретенный навык - умение работать в команде. Группы формировались по принципу максимальной конфликтности: в нее помимо Андрея могли входить француз, британец, китаянка и гватемалка. Приходилось договариваться - оценка давалась на команду. И если до этого Литвинов считал себя индивидуалистом, то INSEAD сделал из него «на 95% командного игрока».

На момент окончания учебы у него было восемь предложений по работе. Но Андрей выбрал британскую консалтинговую компанию Marakon Associates в Лондоне. Главное профессиональное достижение за три года работы - проект с Barclays Bank. «Мы на многое там повлияли: на то, как они принимают решения, как устанавливают цены на продукты, как позиционируют их. Я знаю, как этот банк будет выглядеть через пять-десять лет», - говорит Литвинов.

Потом его пригласили в финансовое подразделение компании Virgin. Это уникальный бренд, за которым стоит бизнесмен Ричард Брэнсон. «Это был переход от бизнеса как концепции к бизнесу как философии, - рассказывает он. - Там я осознал, что более важно не то, что ты делаешь, а как ты это делаешь. В британском бизнесе Virgin Money я был директором по продуктам, на уровне группы отвечал за выход на американский рынок кредитных карт. Две очень разные вещи, обе интересные».

Он проработал в Virgin около двух лет, пока в один прекрасный день не возникло два новых предложения - от банка «Ренессанс Капитал» в Москве и Barclays Bank в Лондоне. Андрей ушел в горы, всю ночь лежал в палатке и размышлял. Под утро пришел ответ: ехать в Россию. Так в 2005-м он вновь оказался в Москве, о чем не пожалел. «Здесь больше энергии, сырой, неоформленной. В Англии все понятно и предсказуемо. Там ты борешься за клиентов других компаний и поддерживаешь уже созданное. Здесь у тебя девственное поле, ты строишь бизнес с нуля. Российский рынок дорос до того уровня, - убежден Андрей Литвинов, - когда навыки и опыт, полученные на Западе, применимы здесь». Через год он перешел в Пробизнесбанк, где занялся продвижением бренда «Лайф».

Анатолий МИЛЮКОВ, Исполнительный вице-президент Газпромбанка, член совета Директоров УК «Газпромбанк – Управление активами»

Родился 15 апреля 1972 года в Москве
Семейное положение Женат, двое детей
Ключевая черта характера Постоянство
Кем мог бы стать Врачом, преподавателем
В какой стране хотел бы поработать В Китае
Книга, которую рекомендовал бы Margin of Safety Сета А. Клармана
С кем хотел бы познакомиться лично С Карлом Марксом
Чему хотел бы научиться Быть пожестче

Анатолий Милюков - явно везучий человек. Например, профессия финансиста, доставшаяся от отца по наследству, оказалась призванием. Также он очень удачно выбрал обе альма-матер - МГУ и Harvard Business School. В МГУ он учился на экономическом факультете, на отделении экономики зарубежных стран, и на четвертом курсе по обмену отправился на год в США, в Университет Штата Висконсин. Открытием стали не только макро- и микроэкономика, финансы, маркетинг, но и сам университетский центр международного обучения, где учились студенты из 50 стран. Сильное впечатление произвела и сама Америка. «Для нас она - это два побережья и города-гиганты. А здесь был Средний Запад. Люди дружелюбны и готовы прийти на помощь, - вспоминает он. - Я участвовал в бесплатном строительстве домов для бездомных. В 1992-м у нас уже победил дикий капитализм, и подобный альтруизм казался чем-то невообразимым».

По окончании МГУ Анатолий год работал в московском банке Credit Suisse. «Изучил банковские бизнес-процессы «от и до». Это западный подход: прежде чем получить какую-то должность, ты должен пройти все ступеньки. Ведь на тот момент банк только формировался, и я был единственным неначальником, делал я многое. В другом банке у меня ушло бы на это несколько лет», - уверен он. Через год Милюков вместе с однокурсниками организовал брокерскую и дилерскую компанию «Мосбизнестраст» («дочка» Мосбизнесбанка). Еще через два года он возглавил казначейство в Мосбизнесбанке. В его подчинении находилось около 160 человек. Выпускнику MBA такой уровень только снится. Поэтому, когда его старший американский товарищ, окончивший Гарвард в 1962 году, впервые заговорил о бизнес-образовании, Милюков мысль отбросил. Но ситуация повернулась «на 180 градусов», когда грянул кризис.

Анатолий хорошо сдал GMAT и подал документы в американские топ-школы. Первоначально бизнес-образование - американский продукт, поэтому зачем ехать куда-то еще? «У русских - очень завышенные амбиции: брать только лучшее. Конкурс в Гарварде тогда был 13 человек на место, причем шестерых из них школа была готова принять. Так что это лотерея. Знающие люди пытались убедить, что образование и не в «ТОР-5» отличное и что такой избирательный подход - большой риск». Но в итоге Анатолий был принят в Гарвард и Стэнфорд.

Выбрал Милюков Мекку бизнес-образования. «Гарвард ожидания оправдал. Разница между ним и другими школами существенная. Две трети школ обучают по написанным в Гарварде кейсам. В Гарварде пытаются имитировать реальную жизнь, где лекций никто не читает, - говорит он. - Здесь очень конкурентная среда. При обсуждении кейса вы соревнуетесь с 75 студентами в классе просто за возможность что-то сказать. Когда до вас дойдет очередь, неизвестно, но вы должны быть готовы в эти несколько секунд сказать то, что соответствует дискуссии». По словам Милюкова, в США у человека есть всего десять секунд. Потому что экономика открытая, в Америку приезжают люди со всего мира, в том числе из Индии и Китая, и у них один шанс из миллиарда. Россия в этом смысле расслабляет страшно, добавляет он, здесь есть и второй шанс, и третий, и четвертый. «Это были два года ярких впечатлений нон-стоп. Там преподавали бизнес-лидеры, которые формируют состояние крупнейшей в мире экономики. У нас преподавал, к примеру, один из самых дорогих консультантов в мире, Майкл Портер, автор науки о стратегии. Это удивительно, как один человек может повлиять на то, что ты будешь думать о бизнесе на долгое время вперед, - отмечает Милюков. - И я никогда не думал, что к тридцати годам обзаведусь таким количеством настоящих друзей. Это были лучшие годы моей жизни».

По окончании учебы ему предложили работу в JP Morgan в Нью-Йорке. Но семья захотела вернуться домой. Анатолий оказался в Москве летом 2001-го и вскоре пришел в «Альфа-капитал» главным управляющим директором. «В России после кризиса в asset management мало кто верил. А топ-менеджмент Альфа-Банка поверил, - говорит он. - Мне очень повезло, что я попал именно в «Альфа-капитал», в котором тогда была собрана фантастическая команда. Кстати, если бы не Гарвард, все вряд ли бы сложилось. Да, они оценили мой российский докризисный опыт, но придерживались принципа: «сотрудники не должны учиться и делать ошибки на деньгах компании». Гарвардский диплом послужил гарантией. А если бы я задержался в США, то через полгода, после 11 сентября, когда увольняли всех подряд, я, вполне вероятно, уже не набирал бы сотрудников, а сам бегал бы с резюме в Москве».

Сейчас Анатолий курирует бизнес доверительного управления группы Газпромбанка, в который входит несколько компаний как в России, так и за рубежом. «Когда я переходил сюда, передо мной поставили задачу создать бизнес доверительного управления. По-моему, у нас это получилось».

Андрей Морозов, вице-президент, директор по продажам Ситибанка

Родился 7 января 1973 года в поселке «Новый городок» Беловского района Кемеровской области
Семейное положение Женат, две дочери Ключевая черта характера Воля к победе
Кем мог бы стать Автомехаником
Самое интересное место, где удалось побывать Новая Зеландия и Национальный парк северной Австралии
В какой стране хотел бы поработать В Англии
Книга, которую рекомендовал бы «Тихий Дон» Михаила Шолохова
С кем хотел бы познакомиться лично С Германом Грефом
Чему хотел бы научиться Игре на гитаре

Среди героев нашего спецпроекта Андрей Морозов единственный, кто получил серьезный бизнес-старт в Австралии - экзотической стране, вызывающей у большинства людей ассоциации с кенгуру, а не с известными финансовыми институтами. Однако «прыгнул» он высоко: с позиции сборщика долгов в American Express - до кресла вице-президента Ситибанка. Секрет карьерного чемпионства в том, что Андрей Морозов в прямом и переносном смысле умеет многое поставить на карту. Он профи на рынке кредитных карт.

Еще в Австралии Морозов проявил себя на проектах, связанных с этим продуктом. Да и в Москву его делегировали поднимать карточную «целину». К примеру, он стал одним из первых, кто внедрил здесь столь привычный теперь grace period. Но безоблачным его путь с Запада на Восток не назовешь. Здесь ему пришлось сразу же доказывать, что его, менеджера австралийского отделения Ситибанка, не просто так посадили в кресло вице-президента российской «дочки».

Через месяц после того, как он занял солидный пост, грянул кризис. Большинство конкурентов осенью 2008 года ушли из активных продаж кредиток, но Андрей решил: нельзя сбавлять темп, особенно когда другие сходят с дистанции. Результаты продаж доказали верность его рискованной стратегии. Проверку на прочность кризисом он прошел. Впрочем, Морозов привык, что легко ему ничего не дается. Он считает: поднимать профессиональную планку все выше и выше ему помогает спортивная злость и внутренняя дисциплина.

Хотя большую часть своей сознательной жизни он проработал в Австралии, на стопроцентного управленца западного профиля Андрей не похож. В разговоре о специфике построения карьеры в международном банке он не включает внутреннего «цензора», своих подчиненных называет «мои бойцы». И честно признается: русским, мечтающим продвинуться в банковской сфере за рубежом, приходится несладко, если они не готовы идти на лишения и работать за троих. Говорит и действует он очень быстро: любит насыщенную жизнь и самым интересным для управленца его формата считает start up. На «чистом поле», уверен он, и топ-менеджерам, и подчиненным более заметно, чего ты стоишь.

Начинать с нуля в России, где карточные продукты продвигать сложнее из-за неразвитости терминальной сети, он не боялся. Про таких, как он, говорят: дайте ему точку опоры, и он изменит мир. Свою жизнь он изменил точно. Той самой точкой опоры стало желание «выйти в люди». Из глухой сибирской деревушки уехал в Питер учиться на экономиста. Неизвестно, насколько высоко он взлетел бы, если бы на пятом курсе жизнь не свела его с журналисткой газеты «Иностранец», писавшей о зарубежном образовании. Она так увлекательно рассказывала об Австралии и о тамошних бизнес-школах с приемлемыми ценами, что он всерьез загорелся идеей продолжить учебу именно там. Параллельно с подготовкой к госэкзаменам он оформил документы на выезд и уже через 10 дней после защиты диплома улетел в Сидней. Но с его тогдашним уровнем английского можно было и не пытаться сдать экзамены на престижный факультет коммерции и маркетинга. Морозов не сдался: ему потребовалось четыре месяца, чтобы как следует «заговорить». Настолько, чтобы его понимали не только преподаватели, но и одногруппники. Первый семестр стал для него шоковой терапией: фактически все, кроме него, неплохо знали местный финансовый рынок и были подкованными в бизнесе. На его факультете не было ни одного русского: банковская сфера здесь считалась слишком недосягаемой для «пришельцев» с Востока.

Тем не менее даже диплом хорошего австралийского вуза - The Univercity of New South Wales - поначалу не сильно помог продвинуться в карьере. «Предпочтения отдавали людям с опытом», - вспоминает он. Пробивному Морозову пришлось входить в крупные финансовые структуры с «черного хода», через колл-центры, и потом, зарекомендовав себя, двигаться «поближе к специальности». Первые полтора года он работал коллектором в American Express, потом два года в страховом бизнесе и лишь в 2004-м оказался в Ситибанке. К тому моменту он знал о картах довольно много и как маркетолог, и как продажник, обладал опытом риск-менеджера - словом, знал кредитный рынок с разных сторон. В итоге карточный портфель в $750 млн ему за полтора года удалось нарастить до $1 млрд.

За внедрение ряда проектов, связанных с кредитной линией, Морозову даже дали звезду «героя австралийского капиталистического труда». Этой корпоративной наградой он гордится, объясняя, что в чужой культуре это довольно высокий уровень признания.

С Австралией у него связано многое: не только закалка характера и приглашение в Сити. Сюда он привез свою невесту из Питера, здесь сыграл свадьбу, в Сиднее родились обе его дочери. При этом свое возвращение в Россию он считает логичным продолжением маршрута. И не только потому, что любит старт-апы. «Когда возвращаешься в родную среду, то понимаешь, что ты на голову выше людей в твоей сфере, -объясняет он. - И тебе не надо ничего доказывать, когда у тебя есть практический опыт работы в западном банке».

Владимир Осаковский, начальник управления стратегического планирования и развития ЮниКредит Банка

Родился 29 марта 1975 года в Якутске
Семейное положение Женат, двое детей
Ключевая черта характера Любознательность
Кем мог бы стать Бюрократом
Самое интересное место, где удалось побывать Водопад Виктория в Зимбабве
В какой стране хотел бы поработать В Англии
Книга, которую рекомендовал бы «Квест» Бориса Акунина
С кем хотел бы познакомиться лично С Беном Бернанке
Чему хотел бы научиться Серфингу

Всякий раз, когда Владимир Осаковский отправлялся учиться или работать в другие края, он преодолевал примерно полмира. Например, проделал путь из родного Якутска в Вашингтон и обратно. По его словам, такие путешествия ему очень нравятся. Он называет себя бродягой. Это неожиданное признание для аналитика.

Два года Осаковский проучился в Якутском госуниверситете на двух факультетах - биологическом и иностранных языков. Биологом был отец, поэтому выбор будущей профессии был обусловлен семейной традицией. Но ему хотелось поучиться в Штатах, потому что лучшие университеты по интересовавшим его специальностям, в частности генетике, находились именно там. Разослал документы и получил приглашение от Джоржтаунского университета. «Меня приняли, но без финансовой помощи. За оплатой всех счетов я обратился к республиканскому правительству. Как раз была принята госпрограмма подготовки кадров, и я стал одним из первых ее бенефициаров. Требование ко мне было одно - вернуться на родину», - вспоминает Осаковский.

За месяц до «октябрьской революции» 1993-го он оказался в американской столице. Контраст был разительный: в России танки на улицах, стрельба по зданию парламента, в США - тихий, уютный, чистый Вашингтон. И долгая красивая осень, которая стала одним из ярчайших впечатлений от жизни в Америке.

Поначалу, признается Владимир, было очень сложно из-за разницы в системах образования. У нас семестр ходишь на лекции, потом сдаешь сессию. Там - экзамены каждый месяц, и финальная оценка по предмету - сумма того, что ты делал в течение семестра. Так что приходится учиться каждый день. Еще одно отличие - нет единой программы, студенты должны сами выбирать интересующие их предметы. Обязательный набор невелик: история, иностранные языки. «Так как Джоржтаунский университет католический, мы также должны были выбрать два предмета по религии. Я взял курсы «Религиозная история Древнего Востока» и «Проблема Бога», - рассказывает Осаковский. - Это было очень интересно: в результате возникает широкая картина мира».

В американских университетах существуют летние школы - возможность для студентов окунуться в альтернативные науки. После первого года Владимир взял два курса по экономике. По обоим набрал по 100 баллов, хотя остальные студенты - по 45–50. И понял, что это его. В итоге за три года он получил степень бакалавра по двум специальностям - биология, которую бросать не стал, и экономика. По окончании решил, что на достигнутом останавливаться не стоит, и подал документы на программу PhD. В докторантуру поступал по двум специальностям, был принят на обе программы и тогда сделал окончательный выбор в пользу экономики. «Почему не пошел в бизнес-школу? Это принципиально иное целеполагание в жизни. MBA - программа прикладная, заточена под конкретные компании, четко направлена на зарабатывание денег. Ничего в этом плохого нет, и сейчас я был бы не прочь иметь такую практическую степень, но у меня другие ориентиры. Хотел знать экономику как науку. Видел и вижу себя больше ученым, чем бизнесменом», - объясняет Осаковский.

На PhD два года учишься, а потом пишешь диссертацию, продолжает он. Это был уже такой запредельный уровень сложности, что приходилось учиться сутками. Из 25 человек, которые были в группе, две трети по ходу «отвалились». Но были и приятные моменты: стипендии хватало на путешествия. Владимир побывал в Канаде, Мексике, Европе и регулярно летал домой. На написание итоговой работы у него ушло три года. Все творческие кризисы были преодолены, и в 2001 году он официально стал доктором наук.

Был вариант остаться в США, но Осаковский вернулся. Он не стал аннулировать контракт, как делали многие, а пошел его честно отрабатывать в Министерство экономического развития Республики Саха - главным специалистом с начальной зарплатой в 4 тыс. рублей. Это было погружение в российскую реальность. «На государство я отработал два года. Сделал неплохую карьеру: стал и. о. начальника департамента центрального министерства. И зарплата у меня выросла почти в три раза. Остался бы - стал бы министром, -уверен он. - В то время мы уже перешли от абсолютного либерализма 90-х к той экономической модели, что имеем сейчас. Я был одним из последних бойцов уходящего либерализма. Долгая жизнь в Штатах меняет тебя кардинально. Например, ты начинаешь понимать, что есть более эффективные способы организации общественного пространства». Еще американская жизнь учит независимости. Ты начинаешь понимать, что весь мир открыт и все возможно. К примеру, Владимир всегда хотел в Москву. И когда понял, что бюрократом у него быть получается, но оставаться им не хочется, покинул Якутск во второй раз и перебрался в столицу.

В течение нескольких лет работал в Институте открытой экономики, где курировал направление рынка труда. Делал проекты, в том числе в Камбодже и Зимбабве. И окончательно убедился, что главное - найти интересную работу, а где она будет находиться - в Лондоне или Тимбукту, - неважно. Но пока ему нравится в Москве. И нравится работа аналитика.

Юлия Фокина, старший эксперт департамента корпоративных финансов банка BNP PARIBAS

Родилась 28 октября 1980 года в Риге
Семейное положение Не замужем
Ключевая черта характера Упорство
Кем могла бы стать Дизайнером или кутюрье
Самое интересное место, где удалось побывать Корсика
В какой стране хотела бы поработать В Италии
Книга, которую рекомендовала бы «Синухе-египтянин» Мики Валтари
С кем хотела бы познакомиться лично С Анн Ловержон
Чему хотела бы научиться Управлять самолетом

Воинственную Жанну Д’Арк и женственную Юлию Фокину, с парижским шармом и нетипичной для француженки открытой улыбкой, роднит разве что сила воли и внутренняя убежденность в собственной правоте. Возможно, эти черты и позволяют ей быть достаточно убедительной с теми, кто находится на вершине разных бизнесов: именно такие люди обычно входят в круг ее клиентов. Пять лет Юлия Фокина работает на передовой финансового рынка: старшим экспертом BNP PARIBAS по корпоративным финансам в одной из самых «горячих» сфер - слияния и поглощения. Стрессоустойчи-вость ценится здесь не меньше, чем опыт общения с первыми лицами компаний и умение предлагать нестандартные решения. Но, несмотря на экстремальные условия, Юлия - не бизнес-леди в российском понимании этого слова:  утомленная  и  взвинченная. «Западника» выдает в ней не только стильный облик, но и взгляды на жизнь. Она - явный космополит: считает, что национальные особенности могут только помочь российскому управленцу с западным бэкграундом выстроить карьеру в серьезном международном банке. У русских, отмечает она, есть характерная черта: они умеют достигать целей, если те кажутся им по-настоящему важными. А в данный период развития финансового рынка, на ее взгляд, на Западе нет таких барьеров, которые при желании не смогли бы «взять» выходцы из России. На этот счет у нее своя правда: Юлии удалось покорить французский финансовый олимп. К 28 годам она успела доказать и другим, и себе, что воля и упорство могут привести к успеху в европейской компании не только уверенных в себе мужчин.

Женщины в этом бизнес-сегменте встречаются редко. Но она удивленно пожимает плечами, когда ей задают, казалось бы, логичный вопрос: какие мужские черты она переняла, чтобы стать «своей» в этом мужском «клубе» профессионалов? Юлия уверяет: различия в подходах проистекают не от того, кто ведет переговоры - мужчина или женщина. Клиент скорее реагирует на индивидуальные черты специалиста -такие как его способность отстоять свою позицию, умение услышать партнера и предложить ему оригинальное решение. «В сегменте слияний и поглощений, -говорит она, - возможен более интенсивный профессиональный рост за счет постоянного процесса обучения, нет стандартных проектов - каждый раз ищешь новое решение». Драйв в работе она испытывает еще и от причастности к рождению абсолютно новых структур и команд.

При этом Юлия уверена: сегодняшней позиции она не смогла бы достичь без западной школы и стажировок. Правда, в юности она грезила карьерой юриста. Но своевольная судьба приоткрыла для нее другую дверь. Накануне выпускных экзаменов в школе любознательная Юлия, осилившая английский и французский, выиграла международный конкурс «Узнай Францию», посвященный мировому кубку по футболу 1998 года. Она не ожидала, что в финале организаторы подарят ей вместо памятного сувенира двухнедельную поездку во Францию, организованную МИДом. Пришлось выбирать - ехать в Париж или же поступать в университет: французское рандеву совпадало по времени со вступительными экзаменами. Юлия выбрала Париж. В 18 лет столица Франции встретила ее торжественно: приемы в Елисейском дворце у президента Жака Ширака по случаю национального праздника Взятия Бастилии, визиты в Министерство иностранных дел и мэрию Парижа. Нежданная поездка оказалась знаковой. Вернувшись домой, Юлия поступила на экономический факультет Рижского технического университета, а через три года уехала обратно: получать степень бакалавра в Сорбонну. Позднее, сделав ставку на сферу инвестиционного банкинга, получила степень магистра в Парижском институте политических наук. Но в 2003 году, на момент окончания учебы, финансисты ее профиля не были столь популярны на рынке, как сейчас: сказался кризис. Потому ей не сразу удалось воплотить в жизнь честолюбивые планы - работать в финансовой Мекке, Лондоне. Зато Париж снова проявил к ней благосклонность: в 2005 году русскую выпускницу приняли на должность аналитика в головной офис BNP PARIBAS.

Выбор был очевиден: тогда этот банк был едва ли не единственным в Европе, где серьезно развивали департамент корпоративных финансов по работе с развивающимися рынками. Несмотря на запоздалые предложения поработать в англосаксонских банках, Юлия до сих пор хранит верность BNP PARIBAS. В московский офис российской «дочки» ее «дессантировали» из Парижа полтора года назад. Здесь больше ответственности, объясняет Юлия, больше доверия к специалистам, стоящим ближе к клиенту. Единственное, что вызывает дискомфорт, - суровый московский климат.